Иван Петрович Берестов и Григорий Иванович Муромцев, помещики, не ладят между собой. Берестов вдовец, преуспевает, любим соседями, имеет сына Алексея. Муромский «настоящий русский барин», вдовец, англоман, хозяйство ведет неумело, воспитывает дочь Лизу. Алексей Берестов хочет делать военную карьеру, отец не соглашается, и пока Алексей живет в деревне «барином», производя неизгладимое впечатление на романтических уездных барышень, в том числе на Лизу, дочь Муромского. «Ей было 17 лет. Черные глаза оживляли ее смуглое и очень приятное лицо». Однажды горничная Лизы Настя идет в гости к служанке Берестова, видит Алексея. Лиза представляла его себе «романтическим идеалом»: бледным, печальным, задумчивым, но, по рассказам Насти, молодой барин весел, красив, жизнерадостен. Несмотря на то, что в деревне распространяется слух о несчастной любви Алексея, он «баловник», любит гоняться за девушками. Лиза мечтает с ним встретиться. Она решает нарядиться в крестьянское платье и вести себя как простая девушка. В роще встречает Алексея, который едет на охоту. Молодой человек вызывается ее проводить. Лиза представляется Акулиной, дочерью кузнеца. Назначает Алексею следующее свидание. Целый день молодые люди думают только друг о друге. Увидев Алексея вновь, Лиза-Акулина говорит, что это свидание будет последним. Алексей «уверяет ее в невинности своих желаний», говорит «языком истинной страсти». Условием следующей встречи Лиза ставит обещание не пытаться ничего о ней узнать.

Князь Владимир-солнце пирует в гриднице с сыновьями и толпой друзей, празднуя свадьбу младшей дочери Людмилы с князем Русланом. В честь новобрачных поет гусляр Баян. Лишь трое гостей не радуются счастью Руслана и Людмилы, три витязя не слушают вещего певца. Это три соперника Руслана: витязь Рогдай, хвастун Фарлаф и хазарский хан Ратмир.

«Однажды играли в карты у конногвардейца Нарумова». После игры Томский рассказал удивительную историю своей бабушки, которая знает тайну трех карт, якобы открытую ей знаменитым

Сен-Жерменом, непременно выигрывающих, если поставить на них подряд. Обсудив этот рассказ, игравшие разъехались по домам. Эта история показалась неправдоподобной всем, включая и Германна, молодого офицера, который никогда не играл, но, не отрываясь, до самого утра следил за игрой.

В своей комнате сидит композитор Сальери. Он сетует на несправедливость судьбы. Вспоминая детские годы, он говорит о том, что родился с любовью к высокому искусству, что, будучи ребенком, он плакал невольными и сладкими слезами при звуках церковного органа. Рано отвергнув детские игры и забавы, он самозабвенно предался изучению музыки. Презрев все, что было ей чуждо, он преодолел трудности первых шагов и ранние невзгоды.

В основе романа лежат мемуары пятидесятилетнего дворянина Петра Андреевича Гринева, написанные им во времена царствования императора Александра и посвященные «пугачевщине», в которой семнадцатилетний офицер Петр Гринев по «странному сцеплению обстоятельств» принял невольное участие.

В ауле, где вечером на порогах сидят черкесы и говорят о своих битвах, появляется всадник, тащащий на аркане русского пленника, который кажется умершим от ран. Но в полдень пленник приходит в себя, вспоминает, что с ним, где он, и обнаруживает кандалы на своих ногах. Он раб!

Молодой дворянин Евгений Онегин едет из Петербурга в деревню к своему умирающему богатому дяде, досадуя на предстоящую скуку. Двадцатичетырехлетний Евгений получил в детстве домашнее образование, его воспитывали французские гувернеры. Он свободно изъяснялся по-французски, легко танцевал, немного знал латынь, в разговоре умел вовремя промолчать или блеснуть эпиграммой — этого было достаточно, чтобы свет отнесся к нему благосклонно.

20 февраля 1598 г. Уже месяц, как Борис Годунов затворился вместе со своей сестрой в монастыре, покинув «все мирское» и отказываясь принять московский престол. Народ объясняет отказ Годунова венчаться на царство в нужном для Бориса духе: «Его страшит сияние престола». Игру Годунова прекрасно понимает «лукавый царедворец» боярин Шуйский, прозорливо угадывая дальнейшее развитие событий: «Народ ещё повоет да поплачет,/Борис ещё поморщится немного, […] И наконец по милости своей/Принять венец смиренно согласится…», иначе «понапрасну Лилася кровь царевича-младенца», в смерти которого Шуйский напрямую обвиняет Бориса.